О ПАРНИКОВОМ ЭФФЕКТЕ, СТОИМОСТИ КИСЛОРОДА И НЕРЕШЕННОЙ ПРОБЛЕМЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ УГРОЗЫ

Экологическая проблема и экотехническое оборудование | От осадительной камеры до первых электрофильтров
Научные разработки и промышленные внедрения | От типоразмерного ряда к эксклюзивной конструкции
Контроль и расчет, монтаж и ремонт, услуги и поставки

По какой-то странной иронии судьбы сразу, как только в Копенгагене закончился саммит ООН, посвященный проблеме потепления климата, на Европу, США и Россию обрушились небывалые снегопады и морозы. Можно подумать, что природа решила таким образом выразить свое несогласие с повесткой саммита – что в потеплении климата виноваты лишь так называемые парниковые газы. Участникам саммита не удалось достичь решений, которые позволили бы выработать единый план сокращения антропогенных выбросов парниковых газов и, таким образом, продолжить сотрудничество, заложенное в Киотском протоколе, действие которого заканчивается в 2012 году. На этом саммите речь шла о сокращении парниковых выбросов к 2020 году на 30 %, что позволит сохранить повышение среднемировой температуры на уровне двух градусов. Основная причина провала саммита – разногласия между развитыми и развивающимися странами, кто и сколько должен платить за сохранение экологии, удалось лишь договориться, что эта проблема будет обсуждаться в дальнейшем. Ни в коем случае не подвергая сомнению необходимость борьбы с парниковыми газами, хотелось бы поделиться некоторыми мыслями по этому поводу. Но сначала назову несколько общеизвестных сведений…

Парниковыми газами называются газообразные составляющие атмосферы, которые поглощают и переизлучают инфракрасное излучение и тем самым способствуют возникновению парникового эффекта, объясняющего потепление климата. Парниковые газы делятся на природные и антропогенные – то есть возникающие в результате производственной деятельности человека. Самый распространенный естественный парниковый газ – это водяные пары, обеспечивающие более 60 % парникового эффекта, однако его действие на создание парникового эффекта не рассматривается. Основным виновником климатических изменений называется углекислый газ, на долю которого по оценкам ученых приходится 64 % влияния на глобальное потепление. При этом одним из источников углекислого газа являются не подвластные человеку вулканические выбросы, а основным его потребителем – растения, поглощающие приблизительно столько же углекислого газа, сколько и производят за счет гниения биомассы. Сведение лесов и сжигание биомассы обеспечивает, по подсчетам ученых, 12 % поступающего в атмосферу углекислого газа; производство, переработка и потребление ископаемого топлива – 86 % и 2 % приходится на все остальные источники.

Таким образом, объяснять причины потепления климата производственной деятельностью человека, с одной стороны, вполне логично, а с другой мы видим, что в этом процессе задействованы факторы, не зависящие от человека, и есть сведения, что потепления носят циклический характер. В качестве примера чаще всего приводят строки из поэмы Пушкина «Евгений Онегин»: «Зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в январе», но у климатологов есть немало и других, более конкретных примеров.

С учетом всего этого объективно ли сводить проблему потепления только к влиянию парниковых газов антропогенного происхождения, а проблему экологической безопасности человечества – только к потеплению климата? Тем более что уже отмечалось существование обратной связи: повышение температуры увеличивает испарения, а облака отражают прямой солнечный свет, что уменьшает парниковый эффект. Кстати сказать, понижению температуры способствуют и механические составляющие вулканических выбросов. Еще одной насмешкой природы над идеей саммита в Копенгагене стало очередное оживление одного из вулканов на Филиппинах – в истории Земли были случаи, когда вулканические извержения становились причиной резкого похолодания. На этот раз масштабы извержения были не такими большими, но кто знает, не случится ли в будущем более мощного извержения с климатическими последствиями? А если опуститься еще ниже, то пыль и зола промышленных предприятий также способствуют уменьшению температуры, поскольку тоже отражают солнечный свет. Конечно, пока не в таких масштабах, как вулканический пепел. На саммите и перед саммитом раздавались голоса, что человек переоценивает свои возможности влияния на климат путем создания антропогенных парниковых газов, что внесло еще большую неясность в обсуждаемую проблему.

Всё это невольно приводит к мысли, что, взяв за основу решения экологической проблемы уменьшение выбросов антропогенных парниковых газов, человечество может оказаться в лабиринте, из которого не выберется – слишком уж неопределенны предложения и советы по выходу из него. Саммит в Копенгагене показал это со всей очевидностью. Нужен более точный и конкретный ориентир. В качестве такого ориентира более объективным представляется чистота атмосферного воздуха, а еще точнее – сохранность атмосферного кислорода.

Ученые, занимающиеся проблемой существования в космосе других цивилизаций, считают, что если обнаружится планета с достаточным наличием в атмосфере кислорода, то можно с уверенностью предположить, что на этой планете есть жизнь, в том числе, возможно, и разумная цивилизация.

Помимо того, что человек существует благодаря наличию в атмосфере кислорода, он широко использует кислород буквально во всех отраслях промышленности, во всех областях деятельности. Что такое углеводородное топливо, на котором держится современная промышленность? Это соединение горючего – газа, нефти, угля – с окислителем, которым является кислород. Черная металлургия поглощает свыше 60 % производимого кислорода, химическая промышленность – около 30 %. Ближайший «родственник» природного кислорода озон (О₃) защищает Землю от ультрафиолетовых лучей, появление озоновой дыры над Антарктидой чуть было не вызвало в мире настоящую панику. Но отношение к использованию кислорода по-прежнему остается грабительским, не ограниченным ни здравым смыслом, ни законами. Между тем уже давно назрела необходимость поддерживать баланс техногенного потребления и воспроизводства атмосферного кислорода. По оценкам ученых в результате фотосинтеза в атмосферу Земли в настоящее время ежегодно поступает до 140 миллиардов тонн свободного кислорода. При увеличении добычи и сжигания органического топлива до 20 миллиардов условного топлива в год промышленное потребление кислорода из атмосферы составит около 50 миллиардов тонн и вместе с естественным потреблением превысит уровень его природного воспроизводства. Во многих развитых странах эта граница уже пройдена, и велика вероятность нарушения саморегуляции биосферы. Заслуженный энергетик России к.т.н. В.Болдырев в статье «Атмосферным воздухом по глобализации и кредиторам» задавался вопросом, применимо ли понятие «запасы» к «окислителю» — атмосферному кислороду? И далее писал:

«С позиции необходимости поддержания определенного содержания кислорода в атмосфере Земли сжигаемый атмосферный кислород должен постоянно и непрерывно восстанавливаться растениями путем фотосинтеза. При этом суммарная энергия, выделяемая при сжигании газа, мазута, бензина и угля в атмосферном кислороде, должна соответствовать количеству солнечной энергии, потребляемому растениями при фотосинтезе с целью воспроизводства такого же количества кислорода. Растения в виде производства кислорода и органического топлива воспроизводят тем самым затраченную животными и человеком потенциальную химическую энергию «топлива»».

В случае если мощность существующей ныне энергетики, построенной на использовании органического топлива, превысит уровень воспроизводства атмосферного кислорода, то очень скоро будет израсходован весь кислород планеты. Автор статьи увязывает проблему сохранения кислорода с необходимостью развития ядерной энергетики, хотя она гораздо шире и актуальней. Кислородное голодание большинства промышленно развитых стран гораздо более важно для сохранения жизни на Земле, чем все разговоры о влиянии выбросов углекислого газа на потепление климата:

«Запрягая телегу впереди лошади, страны договорились, среди прочего, установить цену в 10 долларов США за каждую тонну углекислого газа, поглощенною «зелеными легкими» той или иной страны сверх её лимита выброса. Но ведь атмосферный кислород при сжигании углеводородного топлива расходуется не только на образование СО 2, но и воды. Следовательно, поглотив даже весь углекислый газ, образующийся при сжигании углеводородного топлива, растения не восстанавливают первоначальное содержание кислорода в атмосфере. Если за одну «сверхлимитную» тонну СО₂ промышленно развитые страны готовы платить 10 долларов, а при разложении этой тонны образуется 0,727 тонны кислорода, то получается, что эти страны готовы платить 13,8 доллара (10/0,727) за производство «зелеными легкими» 1 тонны атмосферного кислорода. Если применить такой подход к соглашениям по Киотскому протоколу, то мировое сообщество имеет шанс решить не только проблему «парникового эффекта», если она существует, но и решить проблему ликвидации кислородного голодания, т.к. за выбросы СО₂ будет уже заплачено, если станут платить за потребление кислорода» (Промышленные ведомости. http://www.promved.ru).

О необходимости определения стоимости чистого воздуха и включения ее в себестоимость продукции я уже писал в статье «Сколько стоит чистый воздух»: «Маркс ошибался, не включив в стоимость конечной продукции воздух…Введение такого понятия, как стоимость воздуха, может кардинально решить проблему охраны воздушной среды от промышленных выбросов. Это именно тот случай, когда рыночный механизм способен заработать с полной отдачей и без всяких оговорок… Установив реальную стоимость воздуха, мы восстановим не только справедливость в отношении к этому бесценному природному богатству, но обретем еще один реальный рычаг для дальнейшего развития промышленности, причем такого развития, при котором – в перспективе – экологическая угроза будет сведена к минимуму» (http://www.kondor-eco.ru/main/stat.htm).

Более правильно говорить о стоимости не воздуха, а конкретно кислорода, поскольку объемы его воспроизводства нашими «зелеными легкими» – лесами – можно легко подсчитать. Так, приводятся цифры, что тропические леса Бразилии производят ежегодно свыше 5 миллионов тонн так называемого избыточного кислорода, на триста тысяч тонн больше – леса России, составляющие четвертую часть лесных запасов мира. А есть страны, которые практически не воспроизводят кислород или воспроизводят его не в соответствии с потреблением. В первую очередь это касается развитых стран Западной Европы, США и Японии. В указанной выше статье В.Болдырев справедливо писал:

«Мировое сообщество должно найти справедливое решение этого вопроса. Если оно уже занялось квотированием промышленных выбросов углекислого газа, то более разумным является переход на квотирование промышленного потребления кислорода. Такое квотирование могло бы осуществляться на основе сопоставления, с одной стороны, количества добываемого и импортируемого для ежегодного сжигания органического горючего, а с другой стороны, ежегодного производства атмосферного кислорода природными зонами конкретной страны. Если страна производит кислорода больше, чем его сжигает в качестве обязательной компоненты топлива – окислителя, это может означать, что она часть своего атмосферного кислорода экспортирует. А за экспортируемую продукцию должны платить потребляющие ее соответствующие страны».

Именно на пути квотирования промышленного потребления кислорода и определения его стоимости может быть найден консенсус между развитыми и развивающимися странами в решении проблемы, кто и сколько должен платить за экологическую безопасность человечества. По крайне мере, таким способом можно более объективно оценить уровень влияния той или иной страны на состояние воздушной атмосферы, чем подсчитывать только промышленные выбросы. Другой вопрос – согласятся ли развитые страны платить за импортируемый ими кислород?

Однако, на мой взгляд, более справедливого распределения ответственности за экологическую безопасность, чем определение истинной стоимости потребляемого промышленностью кислорода, в настоящее время не существует. Я повторяю – истинной стоимости, которая должна учитывать не только объем потребления кислорода, но и объем его воспроизводства. Именно такой подход позволит разрешить конфликт между развитыми и развивающимися странами, так наглядно проявившийся на саммите ООН в Копенгагене. В основном воспроизводство кислорода происходит на территории развивающихся стран, а львиная доля его потребления приходится на развитые страны. Только разрубив этот узел противоречий, можно решить глобальную проблему экологической ответственности. А разрубить его в принципе просто: включить в себестоимость продукции стоимость потребленного кислорода за вычетом стоимости объема его воспроизводства в той или иной стране. Если страна не воспроизводит кислород, вычитания не происходит, соответственно увеличивается и цена продукции. Таким образом, на мировом рынке устанавливаются цены, объективно учитывающие не только технологический фактор, но и экологический. Развивающиеся страны получат реальную возможность приблизить свой экономический и промышленный уровень к развитым странам, а это в свою очередь послужило бы укреплению политической стабильности, которой человечеству так не хватает сегодня.

Казалось бы, предложенный подход к решению проблемы экологической ответственности должен давно заинтересовать и политиков, и экономистов. Однако этого не происходит. Предполагаю, что определение стоимости кислорода и включение ее в себестоимость продукции не нравится ни всесильным производителям, ни многочисленным потребителям органического топлива, уже привыкшим считать его бесплатным и неисчерпаемым даром природы. Но выиграет от этого – всё человечество, которое будет дышать более чистым воздухом и без страха смотреть в будущее.

Кто-то из ученых заметил, что если в природе есть бог – то это кислород. Может, было сказано в шутку, но, по сути, верно – без уважительного, бережного, достойного отношения к кислороду человечество погибнет раньше, чем опомнится и поймет его истинную, настоящую стоимость.

назад | главная | содержание | вперед